Дзэн-Буддизм

Сатори, однако, описывает искусство и путь к просветлению, которые европейцу понять практически невозможно.

Следующий анекдот может послужить дополнительным примером: 'Однажды к Мастеру пришел монах, чтобы узнать, где находится вход на путь истины.

Мастер спросил его: Слышишь бормотанье ручья? - Слышу, - ответил монах. Вход здесь, - сказал Мастер'. Даже если мы рассмотрим множество дополнительных примеров, все равно нам останется непонятным, как такое просветление происходит и из чего оно состоит, другими словами, чему или в чем просветляются? Кайтен Нукарийя, профессор буддийского колледжа SO-TO в Токио пишет о просветлении следующее: 'Освободив себя от ложного понимания, Я, мы далее должны пробудить нашу внутреннюю мудрость, чистую и священную, называемую мастерами Дзэн Умом Будды, или Бодхи, или Праджня. Это - священный свет, внутренний рай, ключ ко всем моральным сокровищам, источник всех влияний и власти, обитель доброты, справедливости, симпатии, беспристрастной любви, человечности и милосердия, мера всех вещей. Когда эта внутренняя мудрость пробудится, мы становимся способны осознать, что каждый из нас идентичен в духе, в сущности, в природе с универсальной жизнью или Буддой, что все люди лицом к - 2 - лицу с Буддой, что каждый окружен изобильной милостью Священного, что Он пробуждает его материальную природу, что Он открывает его духовные глаза, что Он дарует ему новые способности, что Он определяет его миссию, и что жизнь - вовсе не океан страданий, рождений, болезней, старости и смерти, не юдоль слез, но священный храм Будды, Чистая Земля, где каждый может наслаждаться блаженством Нирваны. Тогда наше сознание полностью революционируется. Нас больше не беспокоят гнев и ненависть, не сотрясают злоба и амбиции, не жалят обиды и жалость, не переполняют меланхолия и разочарование и т.д.' Вот так восточный человек, последователь Дзэна, описывает сущность Просветления.

Вероятно, потому, что Нукарийа обращается к западному рационализму, солидную дозу которого он сам воспринял, все это звучит так плоско-назидательно.

Глубокая неясность Дзэнских анекдотов предпочтительнее подобной адаптации: она сообщает больше, хотя говорит меньше. Дзэн, действительно, одно из самых удивительных порождений восточного духа.

Поэтому каждый, кто действительно пытается понять буддистскую доктрину, пусть даже до некоторой ограниченной степени - то есть путем простого отказа от различных западных предрассудков - дойдет до определенных глубин под эксцентричным покровом индивидуального саториального опыта или почувствует серьезные трудности, которыми философская и религиозная западная мысль пренебрегает вплоть до сегодняшнего дня. При внимательном изучении Дзэнских текстов нельзя избежать впечатления, что, несмотря на переполняющие их причуды, сатори, на самом деле, совершенно естественная вещь, нечто настолько простое, что за деревьями не видится леса, и в попытке объяснить - 3 - это, неизбежно говорятся такие вещи, которые приводят других в еще большее смущение. (Судзуки, Опыты, 1:12. До изучения Дзэна для человека горы - это горы, и вода - это вода. Когда для него блеснет истина Дзэна, благодаря наставлениям хорошего мастера, горы для него - больше не горы и вода - не вода; позднее, однако, когда он, действительно, достигнет места Покоя (т.е. сатори), горы вновь становятся горами, а вода - водой.). Простейшей вещью было бы, конечно, отбросить все эти анекдоты в область занимательных волшебных историй, или, по крайней мере, если принять факты как таковые, рассматривать их как случаи самообмана.

Однако серьезное и блгожелательное исследование странного явления не может легко пройти мимо этих фактов.

Конечно, мы никогда не можем решить с определенностью, действительно ли личность 'просветлена' или она просто вообразила себе это. Мы не имеем критериев для этого.

Поэтому здесь стоит говорить не о действительных фактах, а о духовной реальности. Все эти странные факты являются, так сказать, психическим проявлением события, известного в качестве сатори.

Каждое духовное событие - это и картина и воображение; там, где этого нет, не может быть сознания.

Воображение само по себе является психологической данностью, и поэтому - назвать ли просветление реальным или воображаемым - совершенно безразлично. Тот факт, что имеется религиозное движение, над которым многие блестящие умы работали в течение многих веков, - вполне достаточная причина для того, чтобы отважиться на попытки ввести подобные психические события в область научного изучения.

Помимо формирования определенных привычек, путь духовного обучения или формирования состоит из метода коанов. Под коаном - 4 - понимаются парадоксальные вопросы, выражения или действия мастера.

Согласно Судзуки, эта парадоксальность составляет самую суть этих вопросов, предлагаемых обычно в форме анекдотов - в качестве темы для медитации.

Классический пример подобного анекдота - ВУ. Однажды монах спросил у мастера: 'Имеет ли собака также буддистскую природу?' - на что мастер ответил: 'ВУ'. Как замечает Судзуки, это 'ВУ' означает просто ВУ. Очевидно, именно так бы собака сама ответила на вопрос. На первый взгляд кажется, что предложение подобных вопросов для медитации означает предвосхищение или предположение окончательного результата, и что содержание медитации ввиду этого будет предопределено, подобно некоторым медитациям йогов, субстанция которых определяется задачей, предложенной учителем. Коаны, однако, настолько разнообразны, настолько двусмысленны, и, сверх того, настолько ультрапарадоксальны, что даже эксперты остаются в полном неведении относительно того, что может возникнуть в качестве приемлимого решения. Более того, описание опытов настолько неясно, что ни в одном случае невозможно ощутить какой-либо бесспорной рациональной связи между коаном и опытом. Так как правильность ответа никоим образом не может быть доказана логически, можно предположить, что метод коанов не накладывает ни малейшего ограничения на свободу духовного проявления, и что конечный результат поэтому и из ничего иного, как индивидуальной установки ученика.

Полное разрушение рационального интеллекта, преследуемое этой тренировкой, создается благодаря почти совершенному отсутствию сознательной установки. При этом исключаются, насколько возможно, именно сознательные, но не бессознательные установки; т.е. существующая, но невоспринимающая психологическая диспозиция, которая не что иное, как пустота и отсутствие устано- - 5 - вок. Это, естественно, данный фактор, и когда он отвечает, в чем, очевидно, заключается сатори - это ответ самой природы, которая сообщает о своей реакции непосредственно сознанию. Эта точка зрения подкрепляется тем фактом, что 'прыжок в свою естественную природу', 'естественный человек' и глубина бытия являются для дзэнских мастеров предметом высшей заботы. Дзэн отличается от всех других философских и религиозных медитационных практик принципом отсутствия установки. Ответ, который, очевидно, приходит из пустоты, свет, вспыхивающий в кромешной тьме, - всегда оказывается опытом удивительного и священного просветления. В истории религии Дзэн уникален во многих отношениях. Его доктрины в теоретическом виде могут показаться спекулятивным мистицизмом, но они представлены таким образом, что только посвященные, посредством долгой тренировки действительно достигшие прозрения на этом пути, могут понять их подлинный смысл. Для тех, кто не обрел этого проникновения знания, т.е. для тех, кто не испытывает Дзэна в повседневной деятельности жизни, его учение или, скорее, изречения, принимают непонятный и даже загадочный смысл. Такие люди, расценивали Дзэн, так или иначе, с точки зрения понятий, считают его абсолютно абсурдным и бессмысленным, или намеренно запутанным с целью скрыть его глубокие истины от непосвященных.

Однако последователи Дзэна говорят, что кажущиеся его парадоксы возникли потому, что язык человека является очень плохим средством для выражения глубочайших истин, истины эти не могут быть превращены в предмет, умещающийся в узкие рамки логики. Они должны быть пережиты в бездонной глубине души, после чего они впервые станут осмысленными.

Фактически же, нет более ясных и более откровенных выражений, которыми когда-либо пользовались люди - 6 - для выражения своих внутренних переживаний. 'Уголь черный' - это довольно ясно; но Дзэн протестует 'Уголь не черный' - и это тоже довольно ясно, и даже яснее, чем первое утверждение. Но чтобы понять это, нужно углубиться в суть вопроса. В связи с этим, личный опыт в Дзэне - это все.

Никакие идеи не понятны тем, у кого они не подкреплены личным опытом. Итак, Дзэн самым серьезным образом настаивает на необходимости внутреннего опыта духовного. Он не придает большого значения священным сутрам или их толкованиям мудрецами или учеными.

Личный опыт прямо противопоставляется авторитетам и внешнему откровению, а самым практическим методом достижения духовного просветления последователи Дзэна считают практику дхьяна, называемой в Японии 'Дзадзен' (это можно, в общем, перевести 'сидеть в медитации'). В то время, как, с одной стороны, Дзэн в высшей степени абстрактен, его методологическая дисциплина, с другой, - приносит огромную пользу человеку и определяет его мораль. Когда Дзэн выражается в нашей повседневной практической жизни, мы иногда забываем о его отвлеченности, и тогда-то как нельзя ярче и проявляется его действительная ценность, т.к. Дзэн находит невыразимо глубокую мысль даже в таких простых вещах, как поднятый вверх палец или простое приветствие, обращенное друг к другу, случайно встретившихся на улице. В Дзэне самое реальное - это самое абстрактное и наоборот. Вся система практики, принятая Дзэном является продуктом этого основного духовного переживания. Дзэн мистичен, - да иначе и быть не может, т.к. Дзэн является основой восточной культуры.

Именно этот мистицизм часто мешает Западу измерить глубину восточного ума, в связи с тем, что по природе своей мистицизм от- - 7 - рицает логический анализ, а логичность является основной чертой западного ума.

Восточный ум синтетичен, он не придает слишком большого значения несуществующим подробностям, а стремится, скорее, к интуитивному постижению целого.

Поэтому восточный ум, не находит ясного и определенного выражения. В нем нет того индекса, который бы сразу раскрывал его содержание постороннему уму. Мы видим перед собой нечто, т.к. его невозможно игнорировать, но как только мы попытаемся охватить это нечто своими руками для того, чтобы рассмотреть его лучше, оно ускользает от нас и мы теряем его из виду. Дзэн до смешного неуловим. Это, конечно, не является следствием того, что восточный ум сознательно и преднамеренно стремится скрыть свои тайны от постороннего ума.

Неуловимость и неизмеримость являются, так сказать, самой природой восточного ума.

Поэтому, чтобы понять Восток, мы должны понять мистицизм, т.е. - Дзэн. Дзэн не учит нас ничему в смысле умственного анализа, а также не предлагает никакой определенной доктрины в качестве руководства для своих последователей. В этом отношении Дзэн, если можно так выразиться, произволен.

Последователи Дзэна могут иметь свои доктрины, но эти доктрины носят сугубо личный, индивидуальный характер и не обязаны своим возникновением Дзэну.

Поэтому Дзэн не имеет дела с какими-либо 'священными писаниями' или догматами, а также не содержит в себе никаких символов, посредством которых раскрывалось бы его значение. Какие бы учения ни содержались в Дзэне, они исходят только от умов их создателей. Мы сами себе создаем учения. Дзэн только указывает путь. Если этот факт, сам по себе, не есть учение, то в Дзэне нет никаких специально созданных принципиальных доктрин или какой-нибудь основной фило- - 8 - софской системы. Дзэн претендует на свое родство с буддизмом, но все бууддийские учения, содержатся в сутрах и шастрах, с точки зрения Дзэна, не больше, чем макулатура, польза которой состоит лишь в том, что с ее помощью можно только смахнуть пыль с интеллекта, но не больше. Когда говорят, что Дзэн не имеет никакой философии, чо он отрицает всякий авторитет, что он отбрасывает всю, так называемую 'священную литературу', не следует забывать, что в самом этом отрицании уже содержится нечто совершенно положительное, и бесконечно утверждающее.

Является ли Дзэн религией? Это не религия в популярном понимании, т.к. в Дзэне нет бога, которму можно было бы поклоняться, нет также никаких церемониальных обрядов, ни земли обетованной для отошедших в мир иной, и, наконец, в Дзэне нет также такого понятия, как душа, о благополучии которой должен заботиться кто-то посторонний, и бессмертие которой так сильно волнует некоторых людей. Дзэн свободен от всех этих догматических и религиозных затруднений.

Утверждение, что в Дзэне нет Бога не означает, что Дзэн отрицает существование Бога. Дзэн не имеет дела ни с утверждением, ни с отрицанием. Когда что-либо отрицается, то само отрицание уже включает в себя противоположный элемент. То же самое может быть сказано и об утверждении. В логике это неизбежно. Дзэн стремится подняться выше логики и найти высшее утверждение, не имеющее антитезы.